Время отмщения [HL] - Алексей Волков

Мы сближаемся неотвратимо, и сердце мое стучит гораздо сильнее, чем во время прошедшей операции.

— Здравствуйте, Андрей! — сегодня Даша одета в джинсы и легкую блузку. Невольно жду, что девушка протянет мне руку, и уже представляю, как смогу коснуться губами ее ладони, даже не задумываясь в первый момент о собственной чистоте.

— Здравствуйте! — руки Дарья не подает, и лишь теперь мне становится неловко.

Я сам напросился на встречу, и сам же не пришел. Сверх того, как я сейчас выгляжу? Ладно, небрит. У блондинов свои преимущества, и светлая щетина не столь заметна. Но я грязен, одежда в пыли, да еще разгрузка с боеприпасами, автомат — целый арсенал, с которым я еще не успел расстаться.

Девушка скользит взглядом по торчащим магазинам и гранатам.

— Вы словно на войну собрались.

— Какая война? Так, пришлось немного прокатиться в рамках плановых занятий. Даже к вам в тот вечер прийти не смог. Начальство приказало…

— Катались, говорите? — Даша смотрит пристально мне прямо в глаза, а затем протягивает руку и касается щеки. Как раз в том месте, где еще остался небольшой след от удара каменной крошки. — А это откуда?

Прикосновение приятно, и даже не смущает присутствие свидетелей. Впрочем, те продолжают медленно идти дальше, и ни один из них не оборачивается.

— Может, порезался, когда брился? — предполагаю я.

— Порезался, — манящие губы изгибаются в улыбке. — Какой вы неосторожный! Андрей, мне ведь все уже рассказали.

И после этого еще что-то говорят о военной тайне! Хотя, признаю, устоять перед красивой девушкой трудно.

Тут до меня доходит: чтобы узнать, надо как минимум спросить! Не факт. Что-то могут сообщить просто так, в порядке общих сведений и сплетен, наверняка об обстреле говорил весь лагерь, но так хочется думать об ином!

— Даша! — кто-то все-таки позвал девушку, и она оборачивается.

— Сейчас!

— Экскурсия? — интересуюсь я.

— Нет. Нам нужны машины, вот меня и отрядили в помощь нашим, — с легким смешком сообщает Даша. — Мол, военные не устоят перед женскими чарами и обязательно предоставят все самое лучшее.

— Жаль, что я не автомобилист, — довольно искренне говорю я. Ревность больно колет в сердце. Нашли, кого послать! У нас не транспортники, а сплошные бабники!

Тут до меня доходит, зачем могут понадобиться машины.

— Вы что, собираетесь куда-то ездить?

— Конечно. Нас же прислали работать, а не сидеть в лагере. На днях мы направляемся в столицу.

Это еще полбеды. Туда духи точно не сунутся, а по дороге наверняка дадут кого-нибудь в охрану.

Сразу прикидываю шансы попасть в охранение. Вряд ли они велики. В лагере два батальона, это уже шесть рот, да еще разведчики, которые тоже приложат все силы, чтобы сдувать пылинки с женской половины ученой братии. Да и в местный город, тем более столицу, хочется попасть каждому.

— Даша!

Группа ушла довольно далеко, и девушка картинно вздыхает.

— Ну вот. Пора.

— Подождите. К вам все еще можно заглянуть?

Ради встречи я даже, кажется, готов пожертвовать сопутствующими бане удовольствиями. Но не самой баней, все же являться на свидание грязному — натуральный моветон.

— Завтра, — улыбается Даша. — Сегодня будет объединенный ученый совет, и понятия не имею, сколько он продлится. Знаете ведь, как некоторые любят поговорить!

Даша убегает. Некоторое время смотрю ей вслед и даже не замечаю, как сзади подходит Хазаев.

— Какой офицер без женщин? — улыбается комбат. Он тоже еще не расстался с оружием, и мы представляем собой весьма воинственную парочку. — Гусар ты, Андрей!

— Какой есть.

— Тогда ответь командиру, что было в жизни гусара, кроме прекрасных дам?

— Водка.

— Ответ неправильный. Нет, водка тоже была, но главное — служба. Намек понят?

— Интересно, — пока мы идем, вопрошаю я, — гусары тоже после каждого боя писали всевозможные рапорты?

— Ты что, первый день в армии? Для начальства рапорты — самое главное в службе. Иначе как штабы оправдают свое существование? Писали, и еще как писали. Денис Давыдов целый дневник партизанских действий написал.

— А мы — антипартизанских.

— У каждого своя судьба, — пожимает плечами Хазаев.

С бумагами мы управляемся быстро. Как раз когда рапорты написаны, появляется полкач.

Приходится рассказать ему о проведенной операции. Равно как и обо всем увиденном в кишлаке. Подсознательно ожидаю разноса за первоначальное промедление, однако подполковник ни слова не говорит в укор. Напротив, еще называет молодцом и объявляет все мои действия правильными.

— Завтра к нам должен прибыть наш посол, — доверительно сообщает полкач. — Надеюсь, он разъяснит хоть что-нибудь из местной ситуации. Там и решать будем, как лучше поступить.

Небывалый случай — за Врата проведен лишь наш полк, если не считать ДШБ и наверняка всякие спецгруппы. Поэтому подполковник неожиданно превращается в некое подобие главнокомандующего. По крайней мере, на данный момент. Старше его по званию или должности никого нет, хотя, кто знает, надолго ли? Генералов в родной армии с избытком, вполне может в ближайшее время появиться парочка-другая, да еще со всевозможными полномочиями.

А что? Имеется отдельный воинский контингент, пусть даже не ограниченный, а крайне ограниченный, и как тут обойтись без командующего и соответствующего штаба? Для такой благородной цели даже можно подогнать еще солдатиков. Не полк, так хоть батальон, вот уже и получится группировка.

Другой вариант — присоединить десантно-штурмовой батальон к полку и назвать нас бригадой. Тогда подполковник действительно станет единовластным начальником по эту сторону Врат.

Что думает Николаич по данному поводу — совершенно непонятно. Конечно, лестно быть старшим командиром, но с другой стороны — мера ответственности. Обстановка малопонятна, неясно даже, что мы обязаны делать, а что — не имеем права ни при каких обстоятельствах. Командовать легко только при взгляде со стороны. Порою хочется хотя бы четких инструкций.

Я едва успеваю подумать, мол, полкач хоть не клеймит нас уже привычными словами, и подполковник тут же меняет тему разговора:

— Сегодня отдыхайте, но завтра чтобы все были свежими и бодрыми. Всем одеться строго по форме. Наметить графики занятий и приступить к их проведению. И чтобы никаких вольностей!

— Разрешите идти, товарищ подполковник? — спросил Хазаев.

— Идите.

Выйти мы не успеваем. В штаб заходит командир первого батальона майор Пронин. Ну, досталась человеку такая фамилия, и что с того?

Очки придают комбату довольно мирный вид, пухлые щеки небриты, словно и его подразделения участвовали в операции.

— Майор, — поднимается ему навстречу полкач. — Почему в расположении вашего батальона бардак?

Тон командира меняется. Не знаю, в чем провинился комбат-один, да и узнавать не хочу. У каждого свои огрехи по службе, а сегодня для нас — банно-рюмочный день, и стоит ли его портить лишними проблемами?

Но перед баней я еще заскакиваю в медпункт. Не слишком гигиенично заходить в медицинское заведение пропыленному и непомытому, да еще и с автоматом, с которым я никак не расстанусь, но все же это не госпиталь.

— Как ты, Костиков?

Боец пытается встать с кровати, но я лишь машу рукой, лежи, мол, не то здесь место.

— Врач говорит, все хорошо, товарищ старший лейтенант. Не рана, а царапина. Мне даже неловко с такой лежать.

Так я и поверил! Кто же из солдат откажется отдохнуть неделю ли, месяц, особенно когда болезнь или рана действительно не причиняют страдания?

В доказательство Костиков сгибает и разгибает раненую руку, демонстрирует, что страшного ничего нет.

Похоже, парню действительно повезло, если ранение можно считать везением. Но ведь бывает намного хуже.

Я еще некоторое время беседую с парнем, пока в практически пустую палату не влетает наш полковой эскулап. Он сразу обращает внимание на мой внешний вид и начинает нудный разговор об антисанитарии, которую некоторые безответственные офицеры разводят в лечебном учреждении.

С каких пор медпункт превратился в целое учреждение, непонятно. Я просто не спорю. Врач — человек нужный.

— Уже ухожу, — я в самом деле встаю. — Поправляйся, Костиков. Постараюсь завтра зайти. Представление на орден я уже написал.

Доктор выпроваживает меня, даже доводит до выхода.

— С ним все будет в порядке?

— Конечно. Я предлагал эвакуацию, но он отказался. Говорит, не хочет покидать полк. По-моему, просто решил посмотреть на этот мир. В принципе, я особо не настаивал.

— Спасибо, доктор.

— В данном случае особо не за что, — смеется эскулап. — Но, Андрей, больше в таком виде сюда, пожалуйста, не ходите. Хоть умойтесь прежде.